Не смотри на помятые простыни.
Просто было пусто одной среди темноты
Нахлынули рифмы, стоило вспомнить ритмы твоего имени
И не побояться перенести мосты.

Я боялась всегда огня праведного,
И не смогу поэтому их сжечь,
И ты весь такой правильный,
А меня не сумел сберечь.

Я же тоже перед тобой виновата.
Все эти ночи без сна, головоломки
Дом-работа-дом, в пепельнице осколки
И долгая смерть от сигарет как расплата.

Ты не смотришь давно новостей, терпя бедствие
Дома ведь интереснее: то припадок, то истерика
Пресные пейзажы моего сумасшествия
Это как взять и не открывать бы Америку.

Ты уже не знаешь, как успокоить бушующее во мне цунами
Ни Моцарт не помогает, ни отлогоски любимых слов.
Мне больно переживать, что кружится между нами,
Больно топить общий плот килограммами оков.

Некогда любимые книги под зонтами
Столпились на балконе, будто ища дверь обратно в мою дикую суть
И над их головами моё цунами,
Ты его остановишь? Ну, как-нибудь..?

Теряется осознанье реального
И до двери меня провожает тень
Как поэта некогда опального
Прогоняют в бездушный день.

В твоих океанах глаз из-за слёз засуха, это режет
Так не должно было случиться с таким, как ты
С глубоким, осмысленным, вольным.
С таким, с которым не больно
И которого всегда довольно.
Довольно достаточно, чтобы без анестезии и трубок дышать,
Чтобы учиться петь, но так и не обуздать.
Как океан, как порывистую душу, как цунами,
Которое обрушилось, роняя замки между нами,
Не оговаривая, что за революции случаются временами.
С нами. 

Тебе пора уходить, но ты не торопишь тройку коней,
Не допиваешь кофе, без которого всё серо и пусто. На душе
И в естестве всё о ней,
О той, чью сущность не спасти давно уже...

Холодеют руки, охлаждая потихоньку твой взгляд,
И вот уже рушатся мосты, мосты горят,
А я так боюсь этого огня геенны,
Как боюсь только одиночества плена.

Говорили, что порою даже несколько потешно сходить с ума,
Потому что, по сути, виновата сама.